Нам пишет Иван Петрович Хрюкин из деревни Гадюкино Почесаловского района Мухосранской области. Иван Петрович просит поставить в эфир произведение Иоганна-Себастьяна Баха “Вариации на тему Гольдберга” в исполнении Берлинского симфонического оркестра, дирижер Герберт фон Караян, запись 1968 года.
- Уважаемый Иван Петрович! Слушайте Вашу любимую песню “Валенки” И НЕ ВЫЁБЫВАЙТЕСЬ!

- На самом деле самого дела нет. В самой деятельности заключена самость дела - и наоборот.
Наоборот получим оборот на, и таким образом перевернем образ. Я уже не говорю о природе говора в роде при уже. Ужи и узы - вы меня понимаете, мистер Андерсон?
- Конечно, я так и думал, Смит. Дай еще затянуться.

- Але, доктор? Приезжайте скорей! Наш Вовочка живую мышь проглотил!
- Сейчас еду. Тока пока глотку ему пошире раскройте и подержите кусок сыра. Может она сама выйдет. Приезжает доктор, видит - перед Вовочкиной глоткой трясут килькой.
- Вы что делаете? Я вам что сказал? Сыр надо держать!
- Да мы теперь уже кошку выманиваем...

- Почему в бассейнах все в шапочках плавают?
- Чтобы при падении на кафель мозги не разбрызгивались.

Старенький жигуль врезается в крутую иномарку. Из жигуля вылезает
радостный мужик и сует полис автогражданки подоспевшим браткам:
- Я все правильно сделал!
- Ну это ты молодец, конечно. А теперь поехали хату твою смотреть...

Сидит семья Вовочки за столом и делится произошедшими за день событиями. У всех
настроение хорошее. А Вовочка молчит. Видно хочет что-нибудь сказать, да ничего интересного за день не произошло. Тут не выдерживает и говорит:
- А я стихи сочиняю!
Все разумеется просят их прочитать.
Вовочка говорит:
- А не обидитесь?
- Нет, - говорят они.
Он начинает:
- Наша мама вертолет - всем даёт, а папе - вот!
(Показывает фигу).
Мама возмущенно смотрит на сына. Тот
продолжает:
- Папа тоже вертолёт - всех ебёт, а маму - вот!
(Показывает фигу).
Папа неодобрительно поглядывает на сынишку.
Вовочка:
- Сестра тоже вертолёт - курит пьёт и в рот берёт.
Все готовы удушить ребёнка, один дед смеётся-покатывается:
- Деда тоже вертолёт - хуй большой, а не встаёт.
Дед замолкает. Воцаряется зловещая тишина: И тут Вовочка снова подает голос:
- Вова тоже вертолёт - попиздел и спать идёт:

Путин на заседании парламента:“ Я считаю нужным урезать льготы членам правительства...”. Один депутат другому:
“... гы, ты слышал, он сказал члены? гы”, второй: “ага, круто!....гыыы”...

Все больше склоняюсь к мысли, что человеческая жизнь делится на три
части.
Первый - это когда высокая температура за 37,5 нас радует.
Второй - когда мы рады только нормальной температуре.
И третий - когда мы радуемся, что у нас хоть какая-то температура.

Снова нет тебя со мной...
Исчез в моем мирке вновь свет....
Я потерял сон и покой...
И даже порнодисков нет...

Умиление...

В лесу - прекрасно! Все в движеньи...
Все вокруг благоухает...
Я счастлив... до изнеможенья...
И подтираюсь лопухами...

Наслаждение

Волосы твои я обожаю....
Они свежи, как нежный бриз...
Свои в них руки погружаю...
И вверх, и вниз... и вверх, и вниз...

Мой небосвод хрустально ясен
И полон радужных картин.
Не потому, что мир прекрасен,
А потому, что я кретин.

-опять меня заводит меню ВСТАВИТЬ.....

«Милый дедушка, Роман Аркадьевич! — писал он. — И пишу тебе письмо. Поздравляю вас с Рождеством и желаю тебе всего от господа бога. Нету у меня ни отца, ни маменьки, только ты у меня один остался».
Футболист вздохнул, умокнул перо и продолжал писать:
«А вчерась мне была выволочка. Тренер выволок меня за волосья на поле и отчесал шпандырем за то, что я отрабатывал пас и по нечаянности заснул. А на неделе тренер велел мне бить пенальти, а я начал со штрафных, а он взял мяч и егоным нипелем начал меня в харю тыкать. Дублеры надо мной насмехаются, посылают в кабак за водкой и велят красть у тренера огурцы, а он бьет чем попадя. А жизни нету никакой. Утром тренировка, в обед тренировка и к вечеру тоже тренировка, а чтоб в стартовом или на замену, то тренера сами не пускают. А спать мне велят в раздевалке, а когда бразильцы ихние плачут, я вовсе не сплю, а качаю люльку. Милый дедушка, сделай божецкую милость, возьми меня отсюда домой, на Лондон, нету никакой моей возможности... Кланяюсь тебе в ножки и буду вечно бога молить, увези меня отсюда, а то помру...»
«Я буду тебе твой бентли тереть, — продолжал он, — богу молиться, а если что, то секи меня, как Сидорову козу. А ежели думаешь, должности мне нету, то я Христа ради попрошусь к Венгеру сапоги чистить, али заместо Роналду в подпаски пойду. Дедушка милый, нету никакой возможности, просто смерть одна. Хотел было пешком на Лондона бежать, да бутц нету, синтетики боюсь. А когда вырасту большой, то за это самое буду тебя кормить и в обиду никому не дам, а помрешь, стану за упокой души молить, всё равно как за папку Хиддинка».
Футболист свернул вчетверо исписанный лист и вложил его в конверт, купленный накануне за копейку... Подумав немного, он умокнул перо и написал адрес:
На Лондон дедушке.
Потом почесался, подумал и прибавил: «Роману Аркадьевичу». Довольный тем, что ему не помешали писать, он надел форму и, не набрасывая на себя вторую футболку, прямо в шортах выбежал на поле...
Сидельцы из гостевой клуба, которых он расспрашивал накануне, сказали ему, что письма опускаются в почтовые ящики, а из ящиков развозятся по всей земле на почтовых поездах с пьяными машинистами и звонкими гудочками. Футболист добежал до первого почтового ящика и сунул драгоценное письмо в щель...
Убаюканный сладкими надеждами, он час спустя крепко спал... Ему снился Стэмфорд Бридж. В ВИП-ложе сидит дед, свесив босые ноги в сланцах от Лагерфельда, и читает письмо Карло Анчелотти... Около ложи ходит Дрогба и вертит хвостом волос..